Утерянный рай,
или обращение к многопроницательному читателю

Приветствуем тебя, наш достопочтенный читатель! Ты, конечно же, охуительный игрок, и тебе, вне сомнения, интересно, в какое дерьмо ты вляпался. Сейчас твоё сознание усиленно обрабатывает огромное количество информации, полученной тобой от разного рода людей, именующих себя мастерами игры «Вальпургиева ночь» по мотивам сочинений великого русского писателя Венедикта Ерофеева (не путать с его голимым однофамильцем Виктором). Что ж, возможно, этот текст наведёт порядок в твоей полудетской голове, слегка озабоченной некоторым количеством ненормативной лексики.

Важные нравственные проблемы мучают тебя, наш человеколюбивый читатель, прежде всего – вопрос о месте, времени и стоимости грядущего действа. Утолим же твою духовную жажду: игра состоится (в реал-тайм) 30 апреля – 1 мая 1984 (2004) года на одном из малоизвестных окололенинградских полигонов. На игре моделируется мир персонажей Венедикта Ерофеева («Москва – Петушки», «Вальпургиева ночь», «Диссиденты»), планируются ведьмовской шабаш и первомайская демонстрация, а также путешествие в рай на электричке и кабельные работы в Шереметьево. Мастера игры настоятельно принимают подаяние в размере 50 рублей, 3 бутылок жигулёвского пива, 2 бутылок портвейна, 2 банок солдатской тушёнки и 2 квадратных метров транспарантов и стенгазет.

Но вернёмся к вещам материальным. Тебя, наш высококультурный читатель, конечно же, интересуют, в первую очередь, боевые правила. Сразу скажем: насчёт пистолетов и кулуарок можешь не волноваться. На этой игре умирают только от алкоголя. Причём в прямом смысле слова. Все спиртные напитки (реконструкция спиртных напитков 1984 года) понижают температуру тела употребляющего на определённое количество градусов. Человек, перешедший нулевую отметку, замерзает, и спасти его может только чудо. Нет, конечно же, наш трезвомыслящий читатель, ты можешь не пить, но это абсолютно не означает того, что ты перестанешь страдать. Ибо не алкоголь порождает страдание, но страдание – алкоголь.

У тебя, конечно же, уже сложилось представление об этой игре, наш многопроницательный читатель. Классная бухаловка, подумал ты. О, как глубоко и настойчиво ты ошибаешься! Не веселья ищем мы, Мармеладовы эпохи застоя, на дне бутылки, но скорби. Бога пытаемся узреть в зеленоватом отблеске вермута. К катарсису бредём мы через вытрезвитель бытия. Да-да, к тому самому аристотелевско-бочаровскому «очищению», и путь наш тернист и извилист.

Но глубиной подсознания своего понимаем мы, что рай недостижим, ибо утерян Адамом и Евой раз и навсегда. Электричка в Петушки (являющиеся в ерофеевской мифологии как раз образом земного рая, этаким Валинором), не доезжая до Петушков, всегда возвращается в Москву. Вселенная нарисована циркулем, и не вырваться, не выскочить из этой сансары стопок и стаканов. И горько делается на сердце от этой мысли, но кто знает, может быть, только этим отчаянием мы живы. «Только страдающий человек – настоящий человек», - сказал Достоевский.

Конечно же, цифра «1984» вызывает у тебя, наш широкообразованный читатель, какие-то нездоровые ассоциации. Возможно даже, в твоём мозгу мелькнули слова «Оруэлл» и «антиутопия». Именно так. Наша игра антиутопична, антикоммунистична и антикатарсична. Мы утверждаем невозможность создания идеального игрового мироустройства. Игра не есть отвлечение от жизни, игра есть сама жизнь во всей её чудовищной мерзости, заэнциклопедированной в 66 сонете Великого Барда. А в жизни нет места романтическим танцулькам и сентиментальным письмецам. Ощущение неправильной устроенности бытия – вот стержень, вот нерв нашей игры.

Доволен ли ты теперь, наш неудобоваримый читатель? Проникся ли ты всей глубиной нашего концепта, который, по большому счёту, тебе на хер не нужен? Может быть, тебе нужна точная дефиниция? Что ж, её нетрудно сформулировать. Индивидуальное не-достижение катарсиса в условиях загнивающего социализма. Это реконструкция душевного состояния советского алкоголика восьмидесятых годов. Если ты видел фильм «Афоня», то можешь себе представить, о чём идёт речь.

Но если есть рай, пусть даже и недостижимый, то, наверное, должен быть и ад. Твои мысли идут в правильном направлении, наш пинкертоноподобный читатель. В качестве ада в игре выступает 31-е отделение психбольницы, возглавляемое великим русским врачом Игорем Львовичем Ранинсоном. Знаешь ли ты, что такое советская психбольница, наш душевнобольной читатель? Глубоко неправ был герой Ильфа и Петрова, заявивший, что в Советском Союзе можно быть свободным только в дурдоме. Там, на воле, почему-то считают, что в дурдоме весело. Ложь, в крайнем случае, заблуждение. Ты просто никогда не встречался с медбратом Боренькой по кличке Мордоворот, наш мягкотелый читатель, не ощущал, как разливается по твоему организму жгучий пирацетам, не грыз решёток этой соцреалистической Бастилии, не видел, как Миша Шемякин выблевывает свои кишки. Психбольница – это Ангбанд советского розлива, место, где тебя уничтожают как личность. Но здесь нет никакой брайновской игротехники, здесь бьют не во имя чего-то, здесь бьют просто так, от нечего делать, для удовлетворения своих садистских склонностей. Ад, в отличие от рая, куда более реален и куда сильнее ощутим.

Ты уже сомневаешься, стоит ли тебе ехать на эту игру, наш легкоранимый читатель. Ты не любишь экстрим, ты предпочитаешь куртуазно выпячивать жопу перед часто моргающими красотками. Да, это занятие, достойного настоящего мужчины. Ещё на игры ездят затем, чтобы пиздить толчков. Это тоже занятие, достойное настоящего мужчины. Но пробовал ли ты когда-нибудь выйти на бой с пращами и щелчками обидчицы судьбы? Сталкивался ли ты хотя бы раз с ужасающей наготой, с беспощадной правдой жизни? Не приходилось? Мы даём тебе эту возможность.

Ты спрашиваешь нас, наш историософичный читатель, собираемся ли мы каким-либо образом моделировать советское общество восьмидесятых годов. Да, отвечаем мы, собираемся. Но это будет скорее мифологическая, нежели историческая модель. Это будет не тип, но архетип. На игре есть два социальных слоя, два вечных русских сословия: народ и интеллигенция. Народ представлен шереметьевскими монтёрами и разнорабочими, интеллигенция – семьёй Капланов, наживающейся на приёме пустой посуды. В ночь, именуемую Вальпургиевой, интеллигенция будет призывать дух западной демократии.

Таким образом, локационная структура нашей игры может быть представлена в следующем виде:

Как мы видим из данной схемы, помимо круга бытие определяется также крестообразной геометрической формой. Все дороги ведут в распивочную. Здесь встречаются народ и интеллигенция, восток и запад, небо и земля. Россия распята на кресте вселенского пьянства. С высоты птичьего полёта мир выглядит как классический православный храм с пятью куполами, один из которых разрушен. Закономерная архитектоника, не правда ли, наш полубезбожный читатель?

Теперь ты просто-таки обязан задать самый главный вопрос, тревожащий тебя, наш глубоко-проникший-в-смысл-игры читатель, - вопрос об игровой экономике. Конечно же, игровая экономика необыкновенно важна. И ещё ты должен спросить про прикиды. И про то, как моделируется изнасилование. И можно ли заявиться на игру исторически достоверным маньяком Чикатилло. Мы понимаем, как бередят по ночам эти извечные русские FAQ твою израненную душу. Но позволь нам не отвечать на твои сердцеразрывающие вопросы, наш хитроумный читатель. Достаточно и того, что сказано.

Под занавес хочется пожелать тебе (если ты всё-таки доберёшься до полигона) не изображать пьяного, но быть им. Ведь для того, чтобы быть пьяным, совершенно необязательно напиваться. Для того чтобы быть юродивым, совершенно необязательно сходить с ума. Наверное, нужно просто вступить с жизнью в некие интимные отношения, а чем уж они закончатся – сифилисом или деторождением – дело десятое.