Идеалы индвида и рода

1. Внутренний Ахиллес, или скажи мне, кто твой герой, и я скажу, кто ты

Грекам было свойственно создавать себе идеалы и тянуться за ними. Не сучайно эта культура выработала понятие калокагатии — (греч. kalokagathia, от kalos — прекрасный и agathos — добрый), гармоничного сочетания внешних (физических) и внутренних (духовных) достоинств как идеала воспитания человека. Эллины воспитывались на рассказах о подвигах героев-полубогов времен осады Трои или плавания Арго; ощущали в себе кровь полубожественных предков. Поэтому любому эллину на нашей игре важно холить и лелеять свой внутренний идеал — одного из героев, того, на которого хочется быть похожим или в судьбе либо в характере которого персонаж усматривает похожие на себя черты.

2. Внутренний Агамемнон, или скажи мне, кто твой предок, и я тебе посочувствую

Сознание древнего грека из архаической эпохи в классическую эволюционировало от культуры стыда к культуре вины. Гомеровский герой, перенося лишения и даже наскребая их на свои роскошно опоясанные чресла, искренне считал, что это все воля богов, и не задавал себе и окружающему миру лишних вопросов по поводу мотивации оной. Единственным, довольно поверхностным объяснением, почему тот или иной человек вдруг попал под божественную «раздачу», было представление о фтоносе — «зависти богов». Архаический грек стиснув зубы переживал (вариант — терпеливо бросался на копье, как Аякс) постигающий его по итогам позор как последствие явления природы непонятной, но достойной почтения, лишь время от времени делая попытки задобрить богов обильными жертвами, с некоторой надеждой на божественный «блат».

С течением веков человечество все больше стало доверять собственной логике, а также требовать божественной справедливости для себя, любимых. Человек больше не хотел мучиться безвинно — он отвоевывал у своего мировоззрения право страдать по собственной вине, а, стало быть, по справедливости. В этом суть культуры вины. Боги классического грека карают уже от имени некоего всеобщего закона, который смертный преступил. Преступление, в общих чертах, может быть троякого характера, в соответствии с системой ценностей:

1. против семьи (рода);

2. против общины (полиса);

3. против богов (святынь).

Выпады против любой из этих ценностей — непозволительное проявление гордыни — хюбрис.

Более того — давая сверхъестественной справедливости больше шансов на убедительность, эллины полагали, что человек может страдать не только за собственные ошибки, но и за проступки своих предков. В традиционном обществе, ещё не утратившем глубинную память о том, как здорово ходить на мамонта всей семьей, актуальной единицей является не индивид, а род. Человек напрямую связан в своем сознании с чередой своих пращуров. Поэтому страдания эсхиловского Агамемнона начинаются в той точке времени, когда его отец Атрей угощает своего брата Фиеста мясом его детей, или ещё раньше — когда его дед Пелопс сбрасывает со скалы обманутого им Миртила, или ещё раньше — когда его прадед Тантал… Причем, глубинные корни этой череды проступков уходят к самим богам — прародителям героев.

Агамемнон усугубляет свою участь тем, что приносит в жертву своим полководческим амбициям родную дочь — в результате участь его печальна: ну какому герою понравится смерть не в бою, а в собственной ванной от руки, вернее, от топора собственной жены и её любовника. Хитрая жена, Клитемнестра, понимая суть провинности Агамемнона, пытается «закосить» под орудие божественной кары и тем самым сама оной избежать. Она даже сама провоцирует очередное проявление его «хюбрис» (когда она просит его сойти с колесницы в качестве почести не на землю, а на пурпурные ткани, это вопиющее святотатство, т.к. прерогатива статуй богов) дабы утвердиться в глазах богов в этом амплуа. Однако ничто не спасает ни её, ни их сына, Ореста, который её убивает, от крови, пролитой в прошлом и настоящем. Последнего преследуют духи мщения, пока боги не решают, что он свое сполна отстрадал.

С развитием в обществе тенденций к индивидуализму, герой древнегреческого сознания стал пытаться не страдать пассивно за свою вину, а, подобно Эдипу Софокла, сам производить действия в направлении искупления проступка. Или даже пытаться отделить себя от коллективно-родовой и полисной ответственности. Эти тенденции в середине 5 века только нарождаются.

Пока что в нашем эллинском обществе каждый среднестатистический, древний или юный, грек — прежде всего представитель рода. Этот род ведет свое начало от некоего героя-прародителя, в роду его культ, слава этого героя — гордость рода, её наследуют его потомки, это своего рода семейное сокровище. Например, могущественная афинская семья Кодридов ведет свой род от легендарного царя Кодра, ценой жизни спасшего свой народ от врагов. Но при этом каждый потомок героя наследует и расплату за его проступки, и все случающиеся с ним несчастья воспринимает именно как расплату за ошибки предка. Даже не одного предка — ошибки выдающихся представителей своего рода, даже отделенных от него 1–2 поколениями он тоже наследует. Потому что в какой-то мере он — они все. Потому что для древнего сознания — все повторяется. Потому что таков закон.

Более того — если Афины — это город героя Тесея, то все афиняне почитают его пуще Геракла (его статуи в древних Афинах стояли на каждом углу), он для них — идеал афинского эфеба, но каждый афинянин в какой-то мере наследует его вину в смерти собственного сына. И война, которую ведут греки — это не только театр доблести, но и повторение трагических заблуждений троянской войны и похода Этеокла против Фив. Потому что для древнего сознания — все повторяется. Потому что таков закон.

3. Внутренний мастер по заявкам, или техническая информация

Героический идеал каждый волен выбирать для себя сам. Информация о самых известных родах, их прародителях и живших ранее представителях дошла до наших дней и легко ищется самостоятельно либо с помощью мастеров. Если персонаж вымышленный или информацию о его роде история не сохранила, то подключайте вашу фантазию и эрудицию и творите историю вашего рода самостоятельно либо приписывайте себя к уже существующим. Только не забудьте согласовать все это с мастерами;)